многоЕсли у тебя есть сила превратить боль и страх в недоступный другим бонус – ты подчинишь толпу. За тобой будут ходить, открыв рты, тебе будут платить деньги, тебя будут ненавидеть и любить.
Наруто попытался облегчить свое положение – осторожно повернулся лицом вниз, надеясь, что рукам станет легче, но боль подхватила его под грудину, а из плеч поволокла наружу сухожилия и мышцы.
- Не кричи, - донеслось издалека. – Легче не станет... Я не так амбициозен, как ты, поэтому ограничился малым: заставил людей платить за маленькие грязные зрелища. Мне интересно, за что они будут платить тебе.

он понял, почему люди кричат. Кричал, свиваясь в судорогу. Кричал, не жалея остывшего дыхания, срываясь в хрип, в смятенческий вой.
Заглушало. У боли была своя тональность, которую можно было заглушить.
Но крик заставлял терять рассудок, вместе с ним поднималось в душе паникерское, обреченное, страшное чувство толпы, погибели. Паника тонущего корабля. Ужас засыпанных в бомбоубежище. Тоскливый животный вой.
Просьба о помощи – на понятном богам языке.

Ей было шестнадцать. Не из тех, кого называют красавицами – с чересчур резкими чертами лица и сумрачным разрезом глаз. На нее оборачивались на улицах – так степенно и нежно несла она навстречу ветру свою вдумчивую тайну. Конан с детства знала – она рождена для любви. Настоящей, той, которой недостает красок даже у лучших авторов. Она не разменивалась на мелочи. Флирт и кокетство – не ее метод. Заигрывать – значило бы притянуть к себе не любовь, а игрушку. Глаза шестнадцатилетней девушки смотрели на мир серьезно, плавные движения рук завораживали – в разговоре она рисовала картину в воздухе, интонациями своего богатого голоса окрашивая ее в густые и сочные цвета.
Ее строгие костюмы и аккуратно уложенные блестящие волосы не вызывали желания подумать о ханжестве. Под грубой шерстяной тканью юбки прятались тонкие чулки, а под броней пиджака кружевной нежный бюстгальтер. А ходила она так, словно на ней, кроме этих чулок и лифчика ничего и не было – гордо, но чуть смущаясь.
Конан видела проявления высшей любви везде: в серых голубиных крыльях, приподнявших небо, в ливне апрельского цветения, в звуке своих шагов.
Ее недетский ум обрабатывал мир степенно и обстоятельно, ее истинно женская душа искала настоящей любви.
Конан пренебрегала долгими знакомствами и попытками раскопать в окружающих что-то ценное. Она ждала одного-единственного взгляда, который решил бы всю ее дальнейшую судьбу.
Она дождалась.

- Вернись к нему и люби, как прежде, - сказала она, наблюдая за Наруто. – Не бросай его, иди за ним шаг в шаг, принимай его целиком, верь ему, слушай его, помогай ему. Если ты любишь – остальное не имеет значения. Нет ничего, кроме любви.

- Попробуй.
Наруто прикоснулся губами к чашке.
- Кислый...
Конан подцепила пальцами кусочек сахара и уронила его в каркадэ.
- А теперь?
Кусочек на розовом дне чашки распался в зерна. Потом пропали и зерна.
- Кисло-сладкий.
- Каркадэ и сахар – маленькая формула любви. Видишь – они умеют быть вместе по-настоящему.
- Но сахара больше не видно, - возразил Наруто.
- Но он есть, - улыбнулась Конан.

@темы: art, цитаты, Melemina